Монета как миссионерское послание

Число христи­анских мучеников, предпочитавших смерть отказу от веры, исчис­лялось тысячами, многие из них позднее были канонизированы Церковью.

Перелом в отношении Римского государства к христианству произошел в начале второго десятилетия этого столетия. Сначала в 311 году император Галерий издал Никомедийский эдикт, след­ствием чего было прекращение гонений на христиан и разреше­ние им совершать свои обряды при условии моления о благопо­лучии государства и императора. Затем в 313 году императоры Константин и Лициний подписали Миланский эдикт, по кото­рому все религии уравнивались в правах и традиционное римское язычество утрачивало господствующую роль. Христианам и хри­стианским общинам возвращалась собственность, которой они лишились в ходе гонений предшествующих лет. Отныне христи­анство получало возможность развиваться и распространяться беспрепятственно наравне с другими многочисленными религи­ями, верованиями и культами Римской империи.

Важнейшее значение для христианства имели решения Вселенских соборов, два из которых (Никейский 325 года и Константинопольский 381 года) созывались на протяжении IV века. На Никейском соборе, в котором участвовали 318 еписко­пов, было осуждено и отвергнуто учение александрийского свя­щенника Ария, сформулированы первые семь членов Символа веры и установлено празднование Пасхи. На Константинополь­ском соборе, собравшем 150 епископов, была осуждена и отвер­гнута ересь Македония и завершена разработка 12-членного Символа веры, известного с тех пор как Никео-Цареградский Символ.

Сотрудничество Римского государства и христианской Церкви закладывалось и развивалось в годы правления императора Константина Великого (305-337). Константин как прагматичный, расчетливый правитель стремился использовать Церковь для укрепления государства, чем объяснялись и поддержка им хри­стианской веры, и постоянное вмешательство его в дела Церкви. Именно при Константине закладываются основы теории цезарепапизма, получившей наиболее полное развитие уже в эпоху Византии.

Развитие отношений Церкви и государства активно происхо­дило при сыне и преемнике Константина, императоре Констанции II (337-361), принявшем крещение и считавшем распространение христианства делом своей жизни. При этом в его правление по всей империи набирало силу арианство, к которому сочувственно относился и сам император. Споры и разделения между сторонниками различных течений ослабили позиции христиан­ства в государстве, и вступивший на престол в 361 году племянник Константина Юлиан, вошедший в историю с эпитетом Отступник, отменил многие законы Константина и Констанция, благоприят­ные для христиан, и фактически приостановил процесс сближе­ния Церкви и государства. Восстановление позиций христианской Церкви и дальнейшее ее сближение с государством относится ко времени правления преемников Юлиана — императоров Иовиана (363-364), Валентиниана I (364-375) и его брата и соправителя Валента (364-378), Грациана (375-383), Феодосия Великого (379- 395) и др. Уравнение христианства в правах с другими религиями, распространившимися в пределах Римской империи, позволило хри­стианам широко и открыто использовать свою символику (имя Христа, изображение Креста и рыбы, в греческом названии кото­рой ixQuc; видели зашифрованное словосочетание, переводимое с греческого как «Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель», и т. д.). Уже при Константине, когда христианство приобретает черты государственной религии Римской империи, христианские сим­волы попадают на римские монеты.

По сравнению с более поздним временем — европейским Средневековьем и эпохой Византийской империи — христиан­ские образы и символы занимали на римских монетах IV века сравнительно скромное место. Тем не менее значение их появле­ния на монетах, чеканившихся от имени государства и имевших обращение не только в границах Римской империи, но нередко и за ее пределами, трудно переоценить. Монетами ежедневно пользовались представители всех слоев римского общества — от полководцев и сенаторов до простых солдат, нищих и рабов, варваров на римской службе и за пределами Римской державы. Никакой другой предмет не мог сравниться с ними как с носите­лями информации, поэтому появление на монетах христианской символики можно рассматривать как своего рода широкомас­штабную миссию по распространению христианства.

Христианские образы — изображения самого Христа, Богородицы, отдельных святых — появляются на монетах позднее, в Византии и в средневековой Европе. На римских же монетах можно видеть портреты нескольких исторических деятелей, кано­низированных христианской Церковью в более поздние века, — самого Константина Великого, его матери Елены и императора Феодосия Великого.

Изображения Константина на монетах в большинстве случаев несомненно имеют черты портретного сходства (хотя известны случаи, когда в начале правления того или иного импе­ратора на некоторых провинциальных монетных дворах исполь­зовались заготовки с изображениями предшествующего прави­теля). Монеты, бывшие в обращении при Константине Великом, в большинстве случаев легко атрибутируются по его портрету, даже если легенда (надпись с именем и титулом) плохо видна. Таким образом, иконография Константина располагает обшир­ным материалом более или менее высокой степени достоверности.

В литературе можно встретить утверждение, что титула «Великий» Константин, как и один из его преемников, император Феодосий, был удостоен Церковью за заслуги в утверждении и распространении христианства [см., напр.: 1]. Между тем на представленном фото хорошо видно, что в легенде четырех монет из шести Константин упоминается с эпитетом MAX[IMUS], то есть «Великий». Таким образом, это именование было прижизненным.

Степень личной приверженности Константина к христиан­ской вере часто преувеличивается, однако известно, что после смерти он был, согласно многовековой римской традиции, обо­жествлен по языческому обряду. Свидетельством тому служат многочисленные монеты с портретом Константина с накидкой на голове и легендой, начинающейся словами D[I]V[0] CONSTANTINUS («божественный Константин»).

В отличие от реалистических по большей части портретов Константина, украшавших монеты на протяжении тридцати лет его правления, портреты Феодосия Великого носят не столь индивидуальный характер, поэтому при атрибутирова­нии его монет гораздо большее значение, чем для монет Константина, имеет степень сохранности легенды. Во многих слу­чаях, особенно на мелких бронзовых монетах, профиль Феодосия очень похож на изображения других императоров того времени, например его соправителя Валентиниана II или сына Аркадия.

После смерти Константина в течение трех лет (с сентября 337-го по апрель 340 года), когда соправителями были три его сына — Константин II, Констанций II и Констант, — чеканилась монета с портретом матери Константина, умершей еще в 328 году. На монете помещен портрет святой Елены, ее полное имя FL[AVIA] IUL[IA] HELENA (Флавия Юлия Елена) и титул AUGUSTA, пожалованный ей Константином. При этом на монете в отличие от посмертной чеканки Константина нет никаких следов языческого обожествления усопшей, что лишний раз подтверж­дает ее стойкость и последовательность в приверженности хри­стианской вере. Строгий, аскетичный профиль на монете хорошо согласуется с нашими представлениями о подвижнице, много сде­лавшей для утверждения и распространения веры в пределах Римской империи. Несмотря на то что монета чеканилась десять- двенадцать лет спустя после смерти Елены, гравировавший ее про­филь художник мог видеть ее при жизни или пользоваться каким-то достоверным изображением.

В целом монеты с изображениями, прижизненными или посмертными, Константина, Феодосия и Елены, канонизирован­ных христианской Церковью, служат ценнейшим историческим материалом для их иконографии — разумеется, с необходимой оговоркой: как и всякий другой источник, нумизматический материал требует критического подхода и серьезного осмысления в комплексе с другими видами исторических источников.

Из числа христианских символов, изображавшихся на рим­ских монетах, наиболее распространена была так называемая хризма (хрисмон) — монограмма имени Христа, составленная из двух первых букв имени XPIZTOZ (Хи-Ро). Хризма, восходя­щая к апостольским временам, часто встречалась в античной эпи­графике, на рельефах саркофагов и в мозаиках. Происхождение ее иногда связывают со словами из Апокалипсиса: «Печать Бога живаго» (Откр. 7:2). Начиная с правления Константина хризму помещали на лабаруме — римском воинском штандарте особого вида. Константин Великий ввел этот обычай после того, как нака­нуне битвы с войсками Максенция в 312 году увидел на небе зна­мение, предвещавшее его победу. Лабарум венчало изображение хризмы, а на полотнище помещалась надпись hoc vince («сим побеждай»).

При Константине и его соправителях (Лицинии Старшем и сыне Криспе) христианская символика в виде хризмы на щите, на шлеме или на лабаруме попадала на монеты крайне редко — речь идет об отдельных выпусках провинциальных монетных дво­ров в Сисции, Фессалонике, Тицине, Арле, Антиохии, Трире. На монетах, чеканенных в обеих столицах, Риме и Константино­поле, она не встречалась вовсе.

На монете Арля 336 года, представляющей наиболее распро­страненный тип чеканки последних лет правления Константина, между двумя фигурами римских солдат помещен лабарум с хризмой. Это одна из самых редких монет Константина: в ката­логе римских монет Британского музея она определена как уни­кальная и описана по единственному экземпляру.

Уже в правление императора Константа (337-350) для монет данного типа изображение хризмы на лабаруме стало обычным делом (фот. 6). Можно заметить, что на монете, изготовленной во второй мастерской монетного двора Аквилеи (средняя в верх­нем ряду), изображение монограммы Христа резко отличается от остальных, выпущенных в Сисции. При жизни Константа монеты этого типа выпускались также с портретом и именем его брата и соправителя Констанция И.

После того, как Констант погиб в борьбе с братом за верхов­ную власть в империи, Констанций II начинает выпуск монет новых типов. На монетах, чеканенных в Фессалонике (фот. 7), представлена фигура императора, стоящего на палубе галеры и держащего в правой руке сферу с птицей Феникс, а в левой — лабарум с хризмой; на корме изображена крылатая богиня победы Виктория, направляющая императорское судно. На монетах, выпу­щенных в Гераклее (фот. 8), император держит в правой руке лаба­рум с хризмой, левой опирается на щит; перед ним — две фигурки связанных пленников. В обоих случаях аллегории призваны были прославлять победы римского оружия, одержанные по воле Божией и освященные монограммой Христа.

На монетах императора Валентиниана I (фот. 9) появляется новая символическая сцена: император держит в левой руке лаба­рум с хризмой, а правой тащит за собой пленника за волосы. Монограмма Христа представлена на лабаруме в двух написа­ниях: в одном случае буква «Хи» имеет форму косого (андреев­ского), в другом — прямого креста. Круговая легенда — GLORIA ROMANORUM («слава римлян»). На монетах того же типа соправителя Валентиниана императора Валента (фот. 10), погиб­шего в битве с готами в 378 году, можно выделить четыре раз­личных написания монограммы Христа, которые использовались на выпусках разных монетных дворов. Хорошая степень сохран­ности монет того же типа, выпущенных при императоре Грациане на монетном дворе Сисции (фот. 11), позволяет детально рас­смотреть как фигуры императора и пленника, так и хризму на лабаруме.

На монетах последнего для IV века типа бронзовых монет, чеканенных при императорах Валентиниане II (375-392) и Феодосии Великом (фот. 12), хризма представлена в виде лига­туры, основу которой составляет прямой крест. Помещена она слева от фигуры богини Виктории, правой рукой придерживаю­щей лежащий у нее на плечах воинский трофей, а левой влекущей за собой пленника.

Как видим, на протяжении всего IV века христианская симво­лика соседствует на римских монетах с языческими образами и символами, однако общая тенденция была такова, что удельный вес христианской символики неуклонно возрастал. Этот процесс продолжился в первые десятилетия V века, но окончательно язы­ческая символика исчезла с монет лишь с началом новой, визан­тийской, эпохи. При этом встречающаяся на ранних византийских монетах фигура крылатой Виктории лишь в 520-х годах, с началом правления Юстиниана I (527-565), была переосмыслена в рамках христианской образности как фигура ангела.

В заключение хочется подчеркнуть, что римские монеты IV века с христианской символикой дороги нам сегодня как свиде­тели важнейших событий ранней истории христианской Церкви, как современницы участников первых Вселенских соборов и отцов Церкви, как бесценные исторические реликвии, которые связы­вают нас с тем временем, когда закладывались многие церковные установления, они расширяют и уточняют наши представления о жизненности и нерушимости традиций христианства.